Больше трех десятилетий прошло со дня аварии на Чернобыльской АЭС, крупнейшей техногенной катастрофы двадцатого века. Но и сегодня наша страна, и весь мир помнят эту дату - 26 апреля 1986 года. В укрощении «взбесившегося» атома участвовали все республики огромного тогда Советского Союза.
По разным данным, через это радиационное пекло прошли от 600 до 900 тысяч человек. Так совпало, что среди главных руководителей, на месте отвечающих за устранение последствий катастрофы, были хорошо известные тюменцам люди. Председателем Правительственной комиссии по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС был Борис Щербина, до переезда в Москву возглавлявший Тюменский обком КПСС, а начальником оперативной группы инженерных войск Минобороны СССР там был генерал-лейтенант Аркадий Гущин, в свое время много лет руководивший Тюменским высшим военно-инженерным командным училищем (ТВВИКУ). Прошли через атомное пекло и сотни тюменцев разных возрастов и профессий.
Увековечить память о людях, совершивших настоящий подвиг и ценой своей жизни, здоровья спасших мир от еще более страшных последствий этой катастрофы, - наш долг. Так считает один из ликвидаторов, до недавнего времени много лет возглавлявший Тюменскую областную общественную организацию инвалидов Союз «Чернобыль», Владимир Толпейкин.
Кто такие «партизаны»?
Юрий Пахотин, «АиФ-Тюмень»: Владимир Михайлович, ваша жизнь тесно связана с Тюменью. Это ваш родной город?
Владимир Михайлович: Можно сказать, что родной. Но родился я в Абхазии. Отец у меня был военным и там служил. А потом мы переехали сюда, и в первый класс я пошел уже в Тюмени в школу №34 , сейчас это лицей. Кстати, в этой школе учились моя жена, а затем сын, дочь и внуки. Окончил я школу, ТВВИКУ, позже - командный факультет военно-инженерной академии имени Куйбышева. Служил в разных уголках страны, за границей. Два года участвовал в боевых действиях в Афганистане. Получил ранение. Вернулся домой уже как нестроевой офицер. Назначили меня начальником областных военных курсов, потом - курсов гражданской обороны. В это время случилась авария на Чернобыльской АЭС. Отправили на ликвидацию ее последствий. Вскоре после возвращения в звании подполковника был уволен с военной службы по состоянию здоровья - сказались и афганское ранение, и Чернобыль.
- Вы поехали в Чернобыль добровольно или по приказу?
- Я не знаю, уезжал ли кто-то туда добровольно, это же не война с фашизмом в Испании, а ликвидация угрозы радиационного заражения на огромной территории. Это государственная задача. Все советские офицеры были членами КПСС. В то время ни у кого и мысли не было выбирать - стоит или нет туда ехать. Партия приказала, ответ один: «Есть!» И вперед.
- У вас была третья группа инвалидности по ранению, и вы прекрасно понимали, что такое авария на ядерном реакторе и какую смертельную опасность она несет. У вас же была возможность отказаться?
- Да не было у меня такой возможности, даже по законам человеческой морали. Конечно, я знал, куда еду. Я же был начальником областных курсов гражданской обороны и сам объяснял на занятиях, какую угрозу представляет радиоактивное излучение. Но все мои подчиненные офицеры побывали в Чернобыле - разве мог я отсидеться дома?
- В чем заключалась работа ликвидаторов, и на какой срок отправляли вас в Чернобыльскую зону?
- Вся работа была - разбирать завалы, очищать, отмывать. Лопатами снимали верхний слой грунта на территории самой станции, Чернобыля, Припяти, сбрасывали руками куски арматуры, графита с крыши машинного зала, смывали радиоактивную грязь. Радиоуправляемые механизмы, которые должны были участвовать в устранении завалов, не выдерживали высокого уровня радиации и выходили из строя. Оформляли нас на три месяца. И, как в хоккее, шла замена - отработал, уезжай, следующие прибыли. Очень много было среди ликвидаторов, как тогда называли, «партизан» - это офицеры, сержанты, рядовые запаса, призванные на сборы.
Я работал в оперативной группе особой зоны. В ней было 25 офицеров. Каждое утро нас назначали на определенный объект, и мы с 7 утра до 7 вечера на АЭС без выходных работали три месяца.
- Называют разные цифры тюменских «чернобыльцев». С чем это связано?
- Непосредственное участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной станции принимали 1420 жителей Тюменской области. Сто семьдесят из них удостоены правительственных наград. Дело в том, что область тогда была единая и ликвидаторы из автономных округов Югры и Ямала входили в нашу организацию. Сейчас у них свои организации. А без Севера нас около тысячи, включая пострадавших от аварии на производственном объединении «Маяк» в 1957 году и тех, кто входил в подразделения особого риска.
Где живет память?
- Федеральные, региональные власти чем-то помогают вашей организации?
- Жизненно важный для всех нас вопрос, конечно, медицинское обеспечение. Среди регионов УрФО, точно знаю, мы находимся в лучшем положении. У нас есть два реабилитационных центра: санатории-профилактории «Светлый» в Ялуторовске и «Жемчужный» в Винзилях. Кроме реабилитации, которая проводится бесплатно, федеральные льготники по медпоказаниям проходят санаторно-курортное лечение. Кроме того, любой человек, если у него есть желание, может в поликлинике встать на учет не по месту жительства, а прикрепиться к областной поликлинике ветеранов войн и, соответственно, проходить лечение в госпитале. Этот вопрос практически решен.
Но самое главное, что нужно было нам сделать как организации, - увековечить память всех ликвидаторов радиационных аварий и катастроф. Людей же тогда от семей отрывали, от производства. Военкомат их забирал на сборы, одевал всех в форму и отправлял.
Многие тогда даже представить не могли, что человек в течение короткого времени может получить такую дозу, что дальше его использовать на работе в зоне заражения нельзя. Появился термин: «человек сгорел». Люди иногда предельно допустимую дозу в 50 рентген, установленную приказом министра обороны СССР, получали за несколько дней, за неделю, за месяц. В пекло его уже не посылали, но и домой не отправляли до приезда замены.
И вот уже пять лет, как стоит в центре города памятник «Тюменцам - ликвидаторам радиационных аварий и катастроф». Рассказ об этих людях можно прочесть и в книге мужества «Опаленные атомом».Сейчас идет подготовка второго тома. Первый вышел в 2013 году.
- В последние годы в Тюмени сложилась определенная традиция посещения 26 апреля памятных мест. И в этот раз вы будете ей верны?
- Конечно. Как всегда, мы начнем с возложения цветов к мемориальной доске генерал-лейтенанту Аркадию Гущину на доме по улице Ленина, 65. Затем перейдем в сквер Немцова и отдадим дань памяти Борису Щербине. Потом в сквере в храме Димитрия Донского пройдет поминальная лития по жертвам радиационных аварий и катастроф. А в полдень, вне зависимости от погоды, начнется митинг. Завершится церемония в сквере Мужества у памятника «Тюменцам - ликвидаторам радиационных аварий и катастроф». Все меняется, но жива память. И пока есть память, мы будем чтить тех, кого нет с нами, и будем радоваться встречам с теми, кто жив.
Гвардии полковник Глушко: если не дать отпор террористам, они придут к нам 
«Хотите расстрелять, убейте всех вместе». Ее детство окружала смерть 
Женское лицо войны. Как медики эвакогоспиталя выхаживали раненых 
Уроки мужества и патриотизма – герои Земли тюменской 
«Лежать на печи не хочется». Медсестра рассказала о службе в горячих точках