«Начальников прирежут, дома разорят». Как в Тюмени чуть не началась война

Почти 250 лет назад в небольшом сибирском городке чуть было не началась гражданская война. Враг был совсем близко. Заряжали все имевшиеся пушки, объявили о вооружении всех горожан. Как удалось избежать беды, в материале «АиФ-Тюмень».

Статья по теме

Отчеканенная история. Археолог – о тайнах и сокровищах тюменской земли

Мужчин призвать, пушки - зарядить

В феврале 1774 года в стране вовсю гремело невероятное по своему размаху восстание подневольных казаков, приписных крестьян, народов Урала и Поволжья под предводительством Емельяна Пугачева, в 1773 году объявившего себя Петром III и сплотившего огромную армию для борьбы с правительством императрицы Екатерины II.

В то время Тюмень уже не была пограничным форпостом, утратив значение боевой крепости. Деревянный кремль обветшал и разрушился, а в гарнизоне осталось всего 50 солдат, 80 безоружных казаков да несколько офицеров. Вскоре 200 человек, среди которых были те самые казаки и заводские крестьяне, отправились в поход против пугачевцев, но сами примкнули к повстанцам.

Враги приближались. В феврале 1874 года они уже преодолели Екатеринбург и находились в 96 верстах по большой дороге к Тюмени. Город по предложению сибирского губернатора Дениса Чичерина обнесли рогатками, крестообразными защитными укреплениями с заостренными концами, завалили лесом дороги между Екатеринбургом и Исетском, чтобы хоть как-то противостоять быстро надвигающимся повстанцам. Тюменский комендант Устьянцев 11 февраля объявил о вооружении всех горожан. Артиллеристы готовили к бою все имеющееся у них огнестрельное оружие - шесть чугунных пушек. Помимо этого, решили вооружить «всех разночинцев и крестьян, расчислить по сотням, определяя из них надежных».

Между тем повстанцы разбойничали в Камышловской слободе под Екатеринбургом. Как было сказано в официальном документе (промемории), «15 сего февраля под именем вора и изменника Пугачева разбойническая шайка в Камышловскую слободу вступила, казенное питье и соль все разграбили, а казенные и мирские письма сожгли». Оттуда, минуя несколько стратегически важных для восстания сел, они намеревались продвинуться прямиком на Тюмень. Командовал ими 25-летний крестьянин, есаул и хорунжий из Каменского завода.

После получения этого известия комендант Устьянцев приказал согнать в Тюмень «всех сельских жителей мужского пола в возрасте 15-50 лет», чтобы «злодейская толпа не смогла склонить их в свою сторону». При этом активно ползли слухи, что в городе есть большое количество приписных (несвободных, пожизненно приписанных к заводам) крестьян и ссыльных, жаждущих присоединиться к пугачевцам и планирующим нападение на казенные и зажиточные дома. Власти понимали, что отразить нападение будет практически невозможно. Комендант Устьянцев откровенно признался в патовом положении дел генералу Деколонгу (командующему войсками Сибирской пограничной линии): «Солдат в Тюмени не более 50 человек, и потому злодейский их путь по дороге воспрепятствовать нечем и город от нашествия оных злодеев обстоит в крайней опасности».

Статья по теме

Первая мировая война. Историк - о памятной дате, которую «забыли»

На эшафот и вечную ссылку

Однако опасения коменданта не оправдались. Вскоре положение повстанцев на Урале и в Исетской провинции стало лишь ухудшаться. В марте пугачевцы терпели поражения на захваченных ими территориях, не удалось им удержатьcя в Екатеринбурге и Челябинске. К середине марта непосредственная опасность миновала почти полностью. 17 марта комендант уже распустил по домам вооруженных горожан и крестьян, оставив в карауле в нескольких деревнях и самом городе лишь небольшую их часть.

А слухи о заговорщиках, напротив, оказались оправданными. Более 60 человек были привлечены к ответственности по обвинению в подготовке восстания. Руководителями заговора следствие признало Ивана Ряскина и Ивана Тельного. Первому Ивану было 62 года. Согласно доносу, он «хватал за волосы и бросался с ухватом» на своего квартиранта поляка Войцеха Мурзаковича, говоря при этом, что он «напился боярской крови», и когда придет в город «самозванцева» команда, то они вместе с другими тюменскими ссыльными, среди которых был и староста, воеводу, коменданта и прочих начальников «прирежут, дома их разорят». К этому же он призывал всех находящихся в городе ссыльных. За подобные намерения Иван Ряскин был повешен.

Второму Ивану было 88 лет. В Сибирь его отправили в вечную ссылку за разбой: до смерти измучил при грабеже помещика Дмитрия Кулебакина. Тельной, прознав, что отряд повстанцев отправится в Тюмень, начал активно разрабатывать план заговора: «Когда злодейская толпа к Тюмени приближаться будет, тогда начальников прирезать и дома разграбить, и в ту толпу в служение предаться...» Как организатора его тоже отправили на эшафот.

Остальные участники заговора ссыльных были наказаны вечной ссылкой в Восточную Сибирь и Дальний Восток.