9 мая страна отмечает 80-летие со Дня Победы над фашизмом. Страшная война, по официальным данным, унесла 27 млн жизней, коснулась она каждой семьи. Валентине Петровне Сарапу было всего три года, а ее старшему брату – семь, когда их отец ушел на фронт. Мать, носившая под сердцем третьего малыша, всеми силами пыталась уберечь детей от голода и болезней. Война глазами ребенка – в материале tmn.aif.ru
«Черная туча нависла над нами»
Тюменка Валентина Сарапу родом из Воронежа. Она появилась на свет в 1937 году. Для семьи Сарапу роковой 1941-й год должен был стать одним из самых счастливых: вскоре родится еще одна дочка, старший сын пойдет в первый класс. Но голос Левитана, раздавшийся из радиоприемников 22 июня, перевернул жизнь всех жителей Советского Союза. Главу семьи сразу забрали на фронт, он так и не увидел младшую дочку – погиб на поле боя.
Евдокия Васильевна, мать Валентины Петровны, училась жить в условиях военного времени. В первые месяцы Великой Отечественной Воронеж оставался в глубоком стратегическом тылу. В области ввели режим светомаскировки, комендантский час, установили комплексы ПВО.
С приходом осени начались первые налеты немецкой авиации. В октябре из Воронежской области эвакуировали больше ста промышленных предприятий, а в 1942-м силы неприятеля оккупировали часть территории. Повсюду было насилие, грабежи, пытки и расстрелы.
«После поражения фашистов под Москвой жителям Воронежа приказали эвакуироваться. Мама сложила в мешочек необходимые вещи, привязала к себе сестричку, взяла под руку меня, брата, и мы пошли деревню к бабушке и дедушке. Она была за Доном, в 43 км от города. Поселение было хорошо видно с пригорка. Спускаясь, мы дошли до рва, и тут над нами нависла черная туча – вражеская авиация. Началась бомбардировка. Снаряды разрывали землю, стоял невыносимый гул. Мы залегли в канаве. Когда стихло, мама стряхнула с себя землю и принялась искать нас, думала, что мы мертвы. И когда разглядела среди дыма наши испуганные глазки, заплакала от счастья».
Деревню, в которой жили бабушка и дедушка Валентины Петровны, сразу после бомбежки оккупировали немцы. Они заняли лучшие хаты и дали указания тем, у кого есть куры и коровы, с рассветом выносить им яйца и молоко.
«Когда мы вошли в избу, бабушка плакала. Во время бомбежки взрывной волной повредило руку дедушки. Она висела на одном сухожилии. Обратиться было не к кому, врачей не было. Вскоре у него началась гангрена, и он умер, – вспоминает Валентина Петровна. – После оккупации фашисты сказали: «Мы вас не тронем. Живите, нам нужна только еда». Но слово они не держали. Как-то схватили девушку. Помню, как сейчас, у нее была густая коса до пояса. Увели ее в сарай и изнасиловали. После этого ее нашли повешенной».
Относительно спокойная жизнь длилась недолго: всех жителей согнали в одно строение. Селяне были уверены: сожгут или расстреляют.
«В 42-м из города в деревню приехало много людей. Тогда нас вывели на улицу – все 875 человек, и повели. Куда – никто не знал. Дорога была долгой», – рассказывает Валентина Петровна.
По данным архивов, с июля 1942 по сентябрь 1943 в Воронежской области построили полсотни лагерей. В отличие от других оккупированных регионов страны туда попадали не только военнопленные, но и мирное население. В такой лагерь привели и семью Сарапу.
«Эта была железнодорожная станция, ее огородили колючей проволокой. Стояли вышки с охранниками, по периметру ходили немцы с овчарками. Народу там было много. Кругом антисанитария – люди справляли нужду по углам. Еды нет. Каждый день от голода и болезней умирало несколько узников. Их трупы заставляли выносить за проволоку самих лагерников. Неподалеку было село, и местный староста распорядился, чтобы деревенские бросали нам за ограждение вареную картошку или хлеб — кто что сможет. Пленные расталкивали друг друга, стараясь поймать эту передачку – все хотели урвать кусочек», – говорит Валентина Петровна.
«У моих ног лежал трупик»
Вскоре начали приходить составы. Людей загружали в скотовозы и отправляли в лагеря на территории Европы.
«В вагонах было темно, холодно и сыро. Мама от нас не отходила. Никто не говорил, куда везут, только старики шептались: «Да в Германию, куда еще!» В какой-то момент состав остановился. Послышался взрыв. Оказалось, над нами пролетели советские самолеты. Они решили, что немцы везут трофеи к себе на родину, – говорит Валентина Петровна. – Вдруг неизвестный мужчина открыл боковую дверь вагона и скомандовал: «Беги кто куда может!» Мы с мамой выскочили, а кругом поле. К нам подошла женщина и повела за собой. Она знала, что неподалеку есть деревня. Но там нас ждали немцы. Сначала они поселили нас в старой развалине. Тогда бабушка взамен на свое пальто с лисьим воротом уговорила старосту найти нам другое жилье».
Семья Сарапу поселилась у одинокой женщины. Ее дом стоял над оврагом, а по соседству находился штаб немцев. Валентина Петровна и ее близкие прожили в этой деревне до конца 1943 года. В поисках пропитания дети ходили в поле собирать мерзлую картошку. Уместив в своих маленьких ручках корнеплоды, ребята бежали к маме.
«Она нередко варила похлебку из лебеды или крапивы, а потом добавляла туда клубни. В свои 32 года она весила 40 кг. Грудного молока почти не было, а ведь надо было кормить малютку, – вспоминает Валентина Петровна. – Когда пришло известие о том, что Воронеж освободили, мы решили вернуться домой. Вместе с мамой мы вышли в дорогу, помню, я бегала и резвилась. Во время очередного забега, за поворотом, увидела поле, сплошь заваленное трупами. У моих ног лежал маленький ребенок, а впереди стояла огромная пушка. Ее дуло смотрело прямо на меня. Я так заорала, побежала к маме, вцепилась в ее юбку и больше не отходила».
Когда утихнет гул…
Семья Сарапу не знала, что возвращать было не к чему. От промышленного города остались руины. Среди пепелища и разбросанных кирпичей мама Валентины Петровны не смогла отыскать их дом.
«На одной из улиц уцелел частный домик, внутри никого не было. Там мы и поселились. Правда, на неделю. Потом пришла хозяйка и выгнала нас на улицу. Вскоре мама нашла другое жилье – овощехранилище, которое сохранилось в нашем дворе. Кругом крысы, мыши, тараканы. С потолка текла вода, поэтому в помещении всегда было сыро и холодно. А куда денешься? Идти больше некуда, все разрушено. Мы прожили там лет 10–15, пока не дали квартиру», – вспоминает она..
В Воронеже брат Валентины Петровны пошел в вечернюю школу при заводе, сама она села за парту через год после возвращения на малую родину.
«Позволить форму, обувь или канцелярию мы не могли. Поэтому и отложили на год мое поступление в школу, в 9 лет я села за парту», – говорит Валентина Петровна.
В Тюмень Валентина Петровна приехала в 1971 году, работала в областном управлении культуры, а в 2000-ом возглавила общественную организацию бывших малолетних узников фашистских концлагерей.
Заветной мечтой Валентины Сарапу было иметь свой розарий. Впервые клумбы с «королевами цветов» она увидела, когда с семьей поехала на отдых в Сочи. Когда в 70-х у нее с мужем появилась дача, она первым делом посадила три кустовые розы, а потом еще и еще…
«Сначала, правда, не решалась. Присматривалась к земле, все-таки это не Сочи, а зона рискованного земледелия. Но все получилось, правда, на зиму укутываю их словно ребенка, иначе не переживут холодов. Говорят, розы — капризные цветы, а это не так, просто они любят заботу», – с улыбкой говорит Валентина Петровна.
Сегодня на ее участке буйство красок – 12 сортов клематиса, 3 вида гортензий, а также петунии, георгины, гладиолусы, дельфиниумы, флоксы, и, конечно, розы.
