В августе 1917 года императорская семья и обслуга прибыли в Тюмень, далее арестованных на пароходах по реке перевезли в Тобольск. Какой была последняя елка для царя, и как праздновали Рождество в Тюменской области сто лет назад, узнала корреспондент «АиФ-Тюмень» Екатерина Герман у Александра Петрушина, историка-краеведа, полковника ФСБ в отставке.
Несмотря на военное положение в стране, с 1914 по 1917 включительно в Тобольской губернии и в Тюменском уезде в частности праздновали Рождество так, как это было принято на протяжении всего XIX века – с молодежными гуляниями, колядками и гаданиями, отмечает историк.
Елка с запахом мандаринов
Тем временем на территории губернии в ссылке находилась семья последнего императора династии Романовых. Александра Федоровна так описывала эти дни:
- «Декабрь. 24. Воскресенье. Тобольск.
- Канун Рождества. Готовила подарки.
- 12 ч. Богослужение в доме. Обедала внизу. Украшала елки, раскладывала подарки.
- 4 1/2 (часа). Чай. Потом пошла к караулу 14-го стрелкового полка. Малышев, 20 человек. Я принесла им маленькую елочку и съестное, и Евангелие каждому с закладкой, которую я нарисовала. Сидела там.
- 7 ½ (часа). Ужинала внизу со всеми, Коля — тоже. Изе запретили приходить к нам и покидать свой дом.
- 9 (часов). Рождественская елка для свиты — для всех наших людей.
- 9 ½ (часа). Вечернее богослужение: пел большой хор. Солдаты пришли тоже».
Аналогичные записи об устроении елки для стрелков и поздней Всенощной службе есть и у императора Николая II. Но, пожалуй, ярче всего канун нового 1918 года отпечатался в памяти и в письме у великой княжны Ольги Николаевны:
«Вот уже и Праздники. У нас стоит в углу залы елка и издает чудный запах, совсем не такой, как в Царском [Селе]. Это какой-то особый сорт и называется «бальзамическая елка». Пахнет сильно апельсином и мандарином, и по стволу течет все время смола. Украшений нет, а только серебряный дождь и восковые свечи, конечно церковные, так как других здесь нет. После обеда, в сочельник, раздавали всем подарки, большею частью разные наши вышивки… Всенощная была около 10-ти вечера, и елка горела. Красиво и уютно было. Хор был большой и хорошо пели, только слишком концертно».
Запрет на многолетие
Сочельник (Навечерие перед Рождеством) прошел для императорской семьи в спокойной, почти домашней обстановке, насколько это можно было устроить в месте ссылки. А вот на одной из главных церковных служб – Рождественской – случился казус. И хотя в дневниках императора Николая II о случившемся не сказано ни строчки, но этот день мог закончиться весьма трагично, если не для семьи императора, то для священника, проводившего службу.
События того Рождества описал в своих воспоминаниях учитель французского, сопровождавший царскую семью, Пьер Жильяр. «На следующий день — праздник Рождества Христова, и мы отправляемся в церковь. По указанию священника дьякон провозгласил многолетие (молитва о продлении дней императорской фамилии). Это было неблагоразумно со стороны священника и могло только повлечь за собою репрессии. Солдаты со смертными угрозами требовали смены священника. Этот инцидент омрачил светлые впечатления, которые должны были сохранить об этом дне. Он окончился для нас новыми притеснениями, и надзор за нами стал еще более строгим», - написал он.
К слову, хоть Тобольский Совет, являвший собой в конце 1917 года местную власть взамен губернаторской, и потребовал ареста священников и ужесточения режима заключения Романовых, епископ Гермоген спрятал священнослужителей в Абалакском мужском монастыре, а в Совет направил письменный ответ, в котором пояснил, что «Россия юридически не есть республика, никто ее таковой не объявлял и объявить не правомочен, кроме предполагаемого Учредительного собрания». А также напомнил о том, что «находящиеся вне управления своей страной бывшие короли, цари и императоры не лишаются своего сана, как такового, и соответственных им титулов».
Настоящая революция пришла в Тюмень лишь 27 февраля 1918 года, когда на железнодорожный вокзал города прибыл Первый северный карательный отряд под руководством молодого военного Михаила Запкуса, который и начал установление советской власти в Тюмени с показательного расстрела мирных граждан на Базарной площади. Но до страшных февральских событий было еще почти два месяца, и уездный город, чья численность не превышала и 45 тыс. человек, новый 1918 год встретил вполне мирно и традиционно.
Немного красной краски
«Не стоит забывать один нюанс: до 1918 года Новый год календарным праздником не являлся. Официально праздновалось Рождество Христово, потому что православие оставалось государственной религией. Сочельник и непосредственно само Рождество оставались теми праздничными днями, которые отмечала Тюмень 100 лет назад», - напомнил Александр Петрушин.
Именно поэтому на контрасте с революционно настроенным Петроградом Тюменский уезд и фактически вся Тобольская губерния праздновали Сочельник и Рождество без явных изменений. Как отмечали газеты того времени, учащиеся знаменитого Тюменского реального училища и прочих учебных заведений «разъехались на рождественские каникулы весело: с песнями и красными флагами». Вот так немного несуразно, но эффектно влились в привычный ритм жизни тюменцев революционные элементы. Родители в деревнях привычно ждали детей на Сочельник, пекли сладости. Готовились, согласно православной традиции к разговению на первую звезду. Учитывая, что сохранившиеся элементы язычества были сильны, то никто не отменял и святочных колядок, и гаданий.
«Валенки за забор кидали и после революции, и поленницы растаскивали, пытаясь угадать, какой же муж достанется», - отметил живучесть традиций историк-краевед.
Китайский шелк на подарок
Ну, а как же традиционные подарки? В центре Тюменского уезда к Рождеству можно было приобрести не только местные товары, но и заморские шелка. При этом торговля шла вплоть до середины весны.
По воспоминаниям корнета крымского конного полка Сергея Маркова, появившегося в Тюмени в марте 1918 года, уездный город был покрыт глубоким белым снегом, а частично переименованная в ул. Республики Царская улица была достаточно широкой для уездного города и имела электрическое освещение. «Торговля была сосредоточена на главной улице, магазины носили универсальный характер, так как в них можно было найти все, начиная с ваксы и кончая китайским шелком. Торговля шла бойко. Никаких явных признаков революции, привычных моему глазу, в виде широковещательных плакатов, красных флагов и других аксессуаров я не видел», - напишет потом корнет в своих воспоминаниях о Тюмени.
«Письменные свидетельства корнета Маркова о жизни Тюмени в начале 1918 года дают возможность считать, что в Рождество у тюменцев и гостей города, а также у жителей Тобольского уезда, была возможность не только встретить достойно новый год, но даже не переживать по поводу того, что они подарят своим близким в канун праздника», - пояснил Александр Петрушин.
Булки на дровах и комплимент от Чехова. История тюменского хлеба 
Слабое звено. Почему тюменцы встретили на ура Февральскую революцию? 
Тюмень, которую не вернуть 
Ленин как бренд. Сибиряки спорят: нужен ли музей восковых фигур? 
Деньги на ветер? Должно ли государство оплачивать культурные эксперименты