В России до сих пор продолжаются споры по поводу необходимости возврата смертной казни. Время от времени аргументы за и против звучат от силовиков, политиков, общественников и рядовых горожан. После теракта в Подмосковье вновь звучат предложения отменить мораторий.
Последним расстрелянным в России стал маньяк Сергей Головкин — произошло это 1996 году. В Тюмени же последняя смертная казнь произошла значительно раньше — в середине ХХ века. Подробнее в материале tmn.aif.ru.
«Симпатии к советской власти они не испытывали»
В октябре 1951 года в областной столице состоялось закрытое судебное заседание Военного трибунала Западно-Сибирского округа. На столе перед судьей лежало дело под оперативным названием «Моль», в котором было сразу 12 фигурантов. Все они в 1947-1948 году были сосланы сюда из Литвы.
«У нас была очень большая послевоенная литовская ссылка в южные районы. Отправляли в Юргинский, Нижнетавдинский, Байкаловский (ныне Тобольский) и т.д. В основном, ссыльные работали на лесозаготовках. Симпатии к советской власти они не испытывали», — рассказал тюменский краевед, историк, полковник ФСБ в отставке Александр Петрушин.
Провинились подсудимые своим участием в антисоветской организации «Присяга в ссылке». Выяснилось, что подпольщики успели учредить устав с программой и даже наладить выпуск газеты «Без Родины». Все это нашли чекисты во время обысков. В числе находок был пистолет «Парабеллум» — его фигуранты выкупили у фронтовика за две бутылки водки. По словам краеведа, такие случаи после войны в тюменских деревнях редкостью не были.
Шли допросы, выяснялись новые подробности. Организаторами оказались 33-летний Казис Янкаускас и 44-летний Антанас Кибартас. Утром 26 февраля 1952 года сообщников вывели из места заключения, поставили у стенки и расстреляли.
Петрушин в свое время лично встретился с одним из подпольщиков — ему и еще девятерым осужденным, в отличие от Янкаускаса и Кибартаса, повезло больше: их отправили отбывать наказание в лагерях.
Расстреливать в Тюмени мешала конспирация
«Смертников» в те далекие годы хоронили на кладбищах на улицах Полевая и Николая Федорова, а также неподалеку от деревни Субботино. В большинстве случаев, говорит историк, это одиночные захоронения.
Массовой тенденцией расстрелы в Тюмени не стали. Да и дата последней казни многих наверняка смутит: 1952 год, в то время как в остальных частях страны преступников ставили к стенке еще 44 года к ряду. Как оказалось, тюменских бандитов еще долго приговаривали к «вышке», только вот расстреливали их не здесь.
В том же 52-м начальник УМГБ в Тюменской области Сергей Соловьев направил в МГБ СССР ходатайство. Там он отметил: чтобы проводить расстрелы, нужна какая-никакая конспирация. В конце концов, вдруг подельники решат совершить налет, чтобы спасти своего товарища по криминалу? В Тюмени подходящих мест для ликвидации осужденных не нашлось.
Начальство учло мнение Соловьева и распорядилось: «смертников» этапировать в Свердловск (Екатеринбург).
Дали показания под пытками?
Вернемся к литовским подпольщикам. В 1956 году началась проверка — один из осужденных по фамилии Вайшнорис пожаловался на то, что показания из них выбивали под пытками. После смерти Иосифа Сталина подобные проверки не были редкостью, поэтому каторжане могли попытать удачу и покинуть лагеря.
В том же году от Соловьева потребовали объясниться. Он писал:
«Преступная антисоветская деятельность доказана помимо показаний, данных арестованными на предварительном следствии и судебном заседании, изъятыми антисоветскими документами: программа и устав, антисоветская газета, антисоветская переписка, боевое оружие, паспорта для побега из ссылки...»
Он также признал, что действительно ударил Вайшнориса на допросе — тот якобы «сидел, развалившись на стуле, и улыбался». Тем не менее, признался, что «таких действий стороны допускать не следовало бы...»
Попервой начальство осудило Соловьева. Но после XX съезда КПСС вопрос о реабилитации жертв политического террора коснулся и Тюмени. Надо было лишь найти виновных, тогда-то и вспомнили Соловьева. Ранее отделавшийся «нагоняем» он потерял должность и стал начальником тюремного отдела регионального УМВД.
Кибартас и Янкаускас были реабилитированы, хоть и не сразу — соответствующие справки с их именами были подписаны лишь в марте и апреле 1992 года.
В Тюмени к высшей мере наказания приговаривали вплоть до 1994 года. Осужденных по-прежнему этапировали в Свердловск, где расстрельные команды исполняли приговор. Чаще всего, говорит Александр Петрушин, «вышку» в региональной столице получали за бандитизм, убийства и изнасилования.
Ранее tmn.aif.ru рассказывал о том, как Тюмень жила в годы Великой Отечественной войны. Незадолго до этого город оказался обезглавлен — местная власть стала жертвой Большого террора.
