Работа над ошибками. Могут ли общественники «залезть» в историю болезни?

Здравоохранение, пожалуй, самая чувствительная из всех социальных сфер. И не только потому, что каждый из нас так или иначе постоянно соприкасается с ней, но и потому, что по-особенному относимся мы к каждому слову, сказанному нам врачом, и к каждому шагу по реформированию системы здравоохранения. О проблемах в этой сфере и о том, кто и как их может решить, корреспондент «АиФ-Тюмень» поговорил с председателем общественного Совета при департаменте здравоохранения области Валерием Щукиным.

Решения принимают политики

Юрий Пахотин, «АиФ-Тюмень»: Валерий Александрович, общественный Совет создан для защиты пациентов от врачей или врачей от пациентов?

Валерий Щукин: Задача Совета - обеспечение диалога между властью и обществом, а не защита какой-то из сторон. Его работа жестко регламентируется постановлением Правительства России и администрации области. Основная наша цель - контроль деятельности власти. Имеется в виду не полицейский, а общественный контроль. У нас есть право дать оценку тем решениям, которые принимает власть, и довести ее до жителей региона. Есть у нас, как и у всех общественных организаций, возможность инициировать экспертную работу. Но сам наш Совет не может выполнять экспертизу качества медицинской помощи, поскольку в нашем государстве это лицензируемый вид деятельности. То есть мы с вами, как общественники, не имеем права залезть в историю болезни каждого пациента. Это охраняется законодательством, в том числе и законом о врачебной тайне. Мы можем с вами изучить определенные моменты - скажем, возможность пациента записаться на прием, доступность необходимой ему медицинской услуги, своевременность ее получения. А принять решение за врача или каким-то образом проанализировать, тот препарат назначил он или не тот, - это не входит в функции Совета.

- А если, допустим, пациент приходит к вам и говорит, что в результате неправильного, с его точки зрения, лечения, он потерял здоровье. Вы можете инициировать проверку его подозрений?

- Да. Мы можем привлечь к проверке профессионалов, которые будут разбираться. Но, повторю, сами члены общественного Совета не могут проверять качество оказания медицинской услуги. Мы не можем стоять за спиной хирурга или изучать медицинскую документации, но можем пригласить экспертов и выслушать их мнение по конкретному медицинскому вопросу, опуская фамилии и те детали, которые являются врачебной тайной.

- При оптимизации сферы здравоохранения в некоторых населенных пунктах региона закрывались фельдшерско-акушерские пункты (ФАПы), поликлиники, сокращалось число медработников. И от жителей этих сел и городов пошел поток жалоб во все инстанции. Вы могли сказать: «Власти, вы что-то не в ту сторону пошли»?

- Мы об этом говорим. Но надо понимать, что общественный Совет -  коллегиальный орган, и у нас, как и в любой другой общественной организации, существует масса мнений по этому поводу. Решение о сокращении, к примеру, ФАПов приняли политики. Мы с вами, как граждане страны, можем быть недовольны, но принимали это решение люди, обладающие другой информацией. Мы не можем обвинять их, не владея информацией, на основе которой принимались такие решения. Общественный Совет - площадка, с которой можно спросить у власти: объясните, зачем вы это делаете? И, согласно законодательству, власть должна нам дать обоснования своего решения.

- Хорошо. Они вам объяснили, вы согласились. И все?

- Это зависит от того, насколько убедительны их аргументы. Можем согласиться, а можем не согласиться. Это несогласие можно выразить в форме протеста, скажем, бегать по улице с криками и плакатами, а можно в форме рабочих совещаний, диалога общества и власти, что, на мой взгляд, гораздо продуктивней.

- Прислушиваются к вам власти?

- Безусловно. Они вынуждены реагировать. Диалог действительно существует, и сегодня, по истечении четырех лет, можно говорить, что он помогает успешно решать многие проблемы.

Кто отвечает за здоровье?

- Люди жалуются, что в советское время лечили бесплатно и качественно. А сейчас далеко не все бесплатно, уровень квалификации медработников  порой очень низкий. Как можно исправить эту ситуацию?

- Дело в том, что система первого советского наркома здравоохранения Семашко была очень хорошо выстроена, но у нее был один большой недостаток - в ней не было денег людей, только государственные средства. Сейчас мы ввели в медицину сторонние средства, кроме государственных, там есть деньги муниципалитетов, предприятий, физических лиц. И сейчас, введя эти деньги и фактически разрушив ту систему, мы пытаемся каким-то образом все поменять. Власть, осознав происходящее, сегодня делает, на мой взгляд, много конструктивного, но слегка запаздывает, поскольку нет стратегических решений, которые кардинально влияли бы на этот процесс. Мы пока исправляем ошибки прошлого, которые наворотили в лихие 90-е и вначале 2000-х годов.

- То есть новой системы нет?

- Не совсем так. Просто то, что сегодня есть, уже не является системой Семашко.

- Но это еще и не система, условно скажем, главы Минздрава России Вероники Скворцовой?

- Система пока только выстраивается. И в этом есть особенности. Я могу сказать, что, допустим, не согласен с тем, что в государственных лечебных учреждениях оказываются платные медицинские услуги.

На мой взгляд, это лукавство государства по отношению к людям. На их деньги, собираемые в виде налогов, построены эти учреждения, куплено оборудование, проучены медицинские специалисты. И брать деньги с человека, который уже заплатил за все это, мне кажется некорректным. Но сегодняшняя политика государства открыто направлена на развитие платной медицины в той или иной форме.

- Это решаемая проблема? Можно запретить платные услуги в государственных медучреждениях?

- Здесь нужно оценивать не только, наверное, уровень развития нашей медицины, у нас он очень серьезный в РФ вообще, и в Тюмени в частности. Статистика по вылечиваемости больных у нас ничуть не хуже, чем у тех зарубежных клиник, куда люди едут и платят за лечение бешеные деньги. Но надо понимать, что мы долгое время жили в замкнутом пространстве, где за все отвечало исключительно государство. Каждый человек считал, что может делать со своим здоровьем, что хочет, а когда оно сломалось, то кто-то в белом халате должен его починить. Сейчас все несколько иначе, и государство пытается гражданам объяснить, что они в какой-то части сами отвечают за свое здоровье. Если, скажем, гражданин каждую неделю выпивает литр спирта и падает с 10-го этажа, то он должен понимать, что несет за это ответственность. Но эта ответственность государством не регламентирована. И мы, как и раньше, лечим бесплатно от сердечно-сосудистых заболеваний, к примеру, людей, которые продолжают курить, хотя знают, что это приводит к болезни.

- У нас ответственность за неправильное лечение несут поликлиника, больница. А в большинстве развитых стран она накладывается на лицензированного лечащего врача. Мы от этого уходим?

- Пока нет. Этот абсурд у нас продолжается. Именно поэтому сегодня Россия - одна из немногих, по пальцам одной руки можно сосчитать, стран, не являющихся членами Всемирной врачебной ассоциации. Так сложилась система в советскую эпоху. Конечно, она должна быть пересмотрена. Шаги в этом направлении есть, и они замечены. Например, впервые за столетнее существование этой ассоциации ее заседание проходило в Москве. В стране, не входящей в ассоциацию.

- Власти взялись за реализацию в регионе замечательной программы - «Земский доктор».  Но она фактически провалилась. Получив миллион рублей подъемных и не отработав положенный срок, врачи уезжают из села. И опять там кадровая проблема. Почему программа не срабатывает?

- Потому что власть принимает тактические решения. Сегодня не хватает врачей в первичном звене, а давайте мы их туда запустим. Нашли способ.  Через некоторое время поняли, что у врачей есть возможность получить деньги и не вернулся - кто-то ушел в декрет, кто-то заболел, еще какие-то способы нашли. Но власть, оценив эту ситуацию, внесла коррективы в программу. Сегодня те, кто получает подъемные, обязаны отработать положенный срок. И никакие уловки уже не принимаются. То есть власть учла свои ошибки и исправляет их по ходу дела. Отчасти это связано и с работой нашего Совета. Есть и другие вопросы, которые общественность сегодня поднимает вместе с властью. Например, независимая оценка качества медуслуг, которая проводится с помощью анкетирования пациентов.

- Вы сначала вошли в Совет, теперь его возглавили. Вами что движет?

- Это моя гражданская позиция. Я считаю, что таким образом получил трибуну для того, чтобы выразить свое мнение и попытаться его отстоять.

- То есть если бы общественный Совет был «карманным» органом, созданным для того, чтобы оберегать власть от критики, выгораживать ее в пиковых ситуациях, вы бы туда не пошли?

- Не вижу смысла в выгораживании власти. У нее нет необходимости оправдываться. Она сегодня сама хочет получить обратную связь на те действия, которые совершает. И общественный Совет - это форма получения такой связи.

Досье

Валерий Щукин после окончания школы учился в профтехучилище в Тюмени, работал в геофизической экспедиции на севере области, служил в Советской армии. Высшее образование получил в Тюменском государственном мединституте.  В студенчестве работал медбратом в отделении реанимации и интенсивной терапии областной больницы № 2, окончив институт, трудился в этой же больнице врачом-анестезиологом- реаниматологом.  Стал одним из инициаторов создания отделения нейрореанимации. Сейчас руководит одним из крупных медицинских центров Тюмени. С 2012 года - член общественного Совета при департаменте здравоохранения области, в этом году стал его председателем. Женат, двое детей.