В октябре пройдет год со дня открытия крематория в Тюмени. Впервые о строительстве объекта заговорили еще в 2017 году, но тогда дальше проекта дело не пошло, однако минувшей осенью открытие все же состоялось. Заместитель генерального директора учреждения Екатерина Мадьярова рассказала tmn.aif.ru о нюансах работы, стоимости и трендах в отрасли.
«Человеческий фактор исключен»
Игорь Сабаталов, tmn.aif.ru: Екатерина Александровна, сколько было проведено кремаций за этот год?
— Более тысячи. Для нашего города это немаленькая цифра. Один из преимуществ такого решения — кремация территориально разгружает кладбище. Если у людей есть семейно-родовое захоронение, которое уже закрыто, например, на Заречном, урну там можно подзахоронить.
— Сколько тел можно кремировать в день?
— Наши мощности позволяют провести до 30 кремаций в сутки.
— Существуют ли особые требования к подготовке тела? Что делать, если у покойного обнаружат, например, кардиостимулятор?
— Заказчику нужно предупредить нас об этом. Когда оформляется заявка, в документах прописывается наличие кардиостимулятора, имплантатов, протезов. Мы делаем запрос в морг и просим их удалить. Здесь этим не занимаются, сюда усопшие поступают уже одетые, подготовленные. Если мы находим то, чего не должно быть в гробу, например, украшение, убираем их, составляем акт и отдаем вещь заказчику.
Иногда сотрудники находят предметы, которые могут повредить печь. Например, зажигалка или стеклянная бутылка с водкой — бывает такая традиция (Одна из версий этой традиции гласит: спиртное необходимо, чтобы покойник, при жизни зависимый от алкоголя, не беспокоил близких с того света — Прим.Ред.) Все это мы возвращаем заказчику, но иногда поступают просьбы оставить, например, книгу, которую близкие кладут в гроб. Мы стараемся объяснить, что она прогорит и не останется даже пепла. Поэтому если предмет дорог как память и связан с усопшим, лучше его хранить с урной.
— Какие современные технологии вы используете? Есть ли новшества, которых нет в других городах?
— Тюменский крематорий стал единственным, открывшимся за минувшие два года. Поэтому у нас была возможность подготовиться и сделать его современным, открытым и светлым. Также у нас есть возможность просмотра кремации, а для исключения человеческого фактора мы используем компьютерную программу.
В нашей практике бывало такое, что поступает два человека одного возраста, в примерно одинаковых гробах, с одними и теми же фамилией, именем и отчеством. Различия могут быть только в дате рождения, на которую человек может не обратить внимание. Поэтому мы используем компьютерные блокировки, штрих-коды со сканерами. Даже если сотрудник не знает, что было вчера, он открывает планировщик и видит, с чем он работает сегодня, что делал его коллега накануне. Нет такого, что кто-то ушел в отпуск и все ждут, пока он ответит.
— Несколько лет назад начали набирать популярность эко-урны, которые закапывают с семенами деревьев — как вы относитесь к таким форматам?
— На мой взгляд, все, что касается выбора — это хорошо. Кто-то, например, строит на своем участке собственный колумбарий и хранит там урны. Поэтому у нас их так много представлено: у всех разный вкус на цвета, материалы и т.д. Некоторые берут деревянные урны, считая их более экологичными. Они, как и гробы, со временем разлагаются. Как говорится, прах к праху.
В России есть производители био-урн, из которых может вырасти дерево. Мы купили такую для проверки, и эта урна стоит до сих пор. Однако у нас нет уверенности в качестве этого продукта, поэтому не можем продавать его людям. Потому что вопросы возникнут в первую очередь не к производителю, а к нам.
Если усопший любил музыку, включат его плейлист
— Как вы организовываете работе с родственниками покойного?
— Мы работаем с людьми, находящимися в состоянии горя, и стараемся окружить их заботой и пониманием ситуации, в которой они оказались. У нас действует система одного окна: люди, которые к нам обращаются, уже никуда не уходят. Мы предоставляем весь сервис.
Наша задача: сделать так, чтобы человек к нам пришел, мы все оформили и отпустили его. Потому что похороны — энергозатратный процесс. Все заботы по подготовке документов и прочего мы взяли на себя, чтобы люди пришли уже к прощанию, усопший был подготовлен, а церемониймейстер сказал нужные слова. Бывают запросы, например, о музыке, если человек ее любил. Просят включить определенную композицию.
— Что происходит, если с вами уже заключен прижизненный договор, но семья покойного решила хоронить традиционно?
— Мы не можем и не имеем права вмешиваться. Если произошло такое, что было одно волеизъявление, но родственники передумали, то мы вернем деньги, с этим нет проблем.
— Вы говорили, что иногда урну просят оставить в крематории. Почему и как долго она может тут храниться?
— Урна может находиться здесь сколько угодно, это зависит от желания заказчика. В основном это временное хранение до захоронения или транспортировки в другой город. Некоторые урны стоят с открытия. У нас уже есть договоры о хранении на пять лет. Первый месяц мы храним урну бесплатно.
— Поступают ли к вам обращения от людей из других городов?
— К нам обращаются жители юга Тюменской области и ближайших городов. Мы не отказываем. С момента кремации до выдачи урны с прахом как правило проходит не менее 5 часов, поэтому иногородних стараемся принять пораньше.
«Потустороннего здесь нет»
— Есть ли сезонность в вашей работе?
— Спрос, как таковой, в течение года одинаковый. Пока тех, кто выбирает традиционные похороны, больше. Насколько мне известно, так сейчас во всех городах. Сезонность зависит от смертности, которая снижается летом: общее состояние улучшается, можно погулять, меньше перепадов давления.
— В какую сумму обойдется альтернатива традиционным похоронам?
— Сама кремация стоит 23 тысячи рублей, если человек сам сделал гроб, привез его сюда, уже оформил документы и одел усопшего. Плюс цена урны. Минимальная ее стоимость — три тысячи рублей. Вместе с бюджетным гробом можно уложиться в сумму около 30 тысяч рублей, но в среднем наши услуги обходятся в 50 тысяч рублей.
У нас есть определенные категории граждан, кремация которых обойдется в тысячу рублей, например, участники Великой Отечественной войны и дети.
Кремация всегда будет дешевле традиционных похорон, потому что нет копки могилы, катафалков и прочего. Самые дорогие похороны у нас стоили порядка 800 тысяч рублей — гроб был по спецзаказу, убранство, дорогой крест и поминальный фуршет.
— Складывается ощущение, что популярность кремации ежегодно растет. Может ли в обозримом будущем спрос на нее перевесить традиционное погребение?
— Мое мнение субъективно, но я думаю, что этого не произойдет. Так заведено, также есть религиозные моменты. Поэтому большая часть будет за традиционное захоронение.
— Похоронная отрасль тесна связана с суеверями и мифами. Верите ли вы в потусторонние силы, и влияет ли это на работу?
— Скажу за себя: лично у меня никаких суеверий нет. Я здесь не замечала ничего потустороннего. Есть люди, которые приходят сюда и говорят, что им страшно. Но если у них изначально так, работать здесь они не смогут. Есть два типа людей: те, кто готов работать с усопшими и те, кто не может эту тему воспринимать и даже бывать на кладбище, таких большинство. У нас ничего такого не происходило, чтобы кто-то испугался до поседения.
Ранее мы рассказывали о работе визажиста для усопших — танатопрактика. По словам специалиста, на то, чтобы сохранить прижизненный облик человека могут уйти часы, при этом медицинского образования для такой работы не нужно.
Подписывайтесь на АиФ в  MAX
|
