Важен каждый миллиметр. Нейрохирург о лечении рака мозга

Головная боль, тошнота, головокружение — при этих симптомах мало кто бежит к врачу, еще меньше людей могут предположить, что это признаки рака головного мозга. Дело в том, что первые признаки болезни можно спутать с десятком других заболеваний, поэтому часто к нейрохирургам пациенты попадают, когда уже поздно. Подробнее в материале tmn.aif.ru.

Тяжелый выбор

Почти пятая часть пациентов с онкологией головного мозга умирает в течение года с момента обнаружения опухоли, причина — выявление на поздней стадии. Лечение рака в принципе непросто, а мозга —тяжелее в разы. Врач-нейрохирург поликлинического отделения Федерального центра нейрохирургии Тюмени Галей Тазетдинов 45 лет помогает больным онкологией и часто ему приходится ставить пациентов перед выбором: оперировать или нет? Дело в том, что удаление опухоли головного мозга не тоже самое, что удаление новообразования легкого. Здесь каждый отсеченный миллиметр здоровой ткани может стать роковым. Если будет задет, например, речевой центр, двигательный или зрительный, пациент останется, в зависимости от поражения той или ной части мозга, слепым, глухим или обездвиженным.

«Операции на голове — это очень серьезно, так как навредить бывает проще, чем добиться улучшения или выздоровления, поэтому часто наши вмешательства при онкозаболеваниях бывают неполноценными в плане удаления опухолей. Мы можем убрать новообразование, но в целом состояние пациента ухудшится из-за неврологических нарушений. Поэтому по каждому пациенту мы принимаем решение вместе с онкологами. Недавно беседовал с мужчиной 40 лет, опухоль у него была расположена рядом с речевым центром, кстати, неладное он заподозрил, когда начались проблемы с речью. Мы поняли, что даже с учетом всех имеющихся современных технологий и методик, при удалении опухоли может отключиться речь. Восстановится она со временем или нет — неизвестно. В таких случаях мы озвучиваем пациенту и его родным все риски, и нередко больной решает отказаться от операции. Часто близкие говорят, что согласны на все, лишь бы их родственник жил, но спустя время, задаются вопросом: «а зачем так жить?».

Если пациент отказывается от операции, то счет, как правило, идет на месяцы, особенно, если опухоль злокачественная. По словам Галея Валеевича, например, при глиобластоме при всех сегодняшних методах лечения после диагностики болезни пациент живет от 12 до 18 месяцев.

«Это максимум который возможен. Я больше четырех десятков лет работаю в нейрохирургии и за эти годы продолжительность жизни при этом заболевании практически не изменилась. Хотя используются современные технологии, малоинвазивные операции, но что 40 лет назад, что сейчас больной живет примерно 1,5 года после диагностирования болезни», — говорит врач.

Галей Валеевич с каждым своим пациентом общается по 30-40 минут. Доктор признается, что заложенные во многих поликлиниках 15-20 минут на прием больного в его случае нереальны. По словам врача, сообщая тяжелый диагноз, он вводит пациента в стрессовое состояние, а потом обязан вывести из него, успокоить, объяснить какие возможности есть для лечения.

«Спасибо за 30 лет жизни»

Специалист отмечает, что нейроонкология помолодела. Если раньше средний возраст пациентов был 60-80 лет, сейчас 40-50 лет, нередко в отделении лежат и пациенты от 20 до 40 лет.

Галей Тазетдинов много лет работал и с детьми. В 80-е годы он трудился в больнице города Уфа, тогда там открыли второе в стране детское нейрохирургическое отделение.

«Мы еще тогда делали КТ юным пациентам и оказалось, что 10-12% детей имеют проблемы с мозгом. Поэтому я сторонник того, чтобы до школы детям делать КТ, МРТ, чтобы убедиться, что с одним из главных органов проблем нет, а если есть, успеть принять меры до физических, психологических перегрузок, которые дети получают с началом учебы. Да, эти исследования, не входят в скрининг перед школой, эти исследования недешевые, но они помогают понять многие проблемы в поведении, в здоровье ребенка. Например, отчего он плачет по утрам или почему у него бывает рвота после пробуждения — это частый признак повышения внутричерепного давления. У детей оно быстро меняется, так как содержание воды в тканях повышенное, особенно в мозге, и отек, набухание головного мозга может развиться стремительно. А произойти это может даже при небольшой опухоли или других расстройствах, приводящих к нарушению движения ликвора. Эти симптомы должны в первую очередь насторожить и стать толчком к КТ или МРТ. Расхожее мнение о вредности МРТ неверно, в КТ есть небольшая доза облучения, в МРТ нет».

Кстати, недавно Галей Валеевич получил письмо от мамы пациента, которого лечил в более 30 лет назад в Уфе. Тогда мама привела на прием маленького сына Андрея со злокачественной опухолью головного мозга, врачи давали ему считанные месяцы жизни. Галей Валеевич провел ему две операции и сумел продлить жизнь на 30 лет. Недавно нейрохирург получил письмо от мамы Андрея, она написала, что в 2021 году ее сын скончался и благодарила врача за подаренные ее сыну годы жизни.

«Хоть он и не выходил из дома 20 лет, но он был замечательным сыном. Андрей общался в интернете, у него было много друзей из Англии, Америки и России», — написала она.

Галей Валеевич признается, что это письмо очень тронуло его.

«Такие истории придают сил, вдохновляют, заставляют бороться до последнего, даже при серьезных нарушениях делать все возможное, чтобы максимально восстановить пациента. И, конечно, работать столько лет», — делится доктор.

У детей пластичность мозга высокая и это позволяет оперировать самых маленьких пациентов, более того, врачи ФЦН проводили даже внутриутробные хирургические вмешательства. По словам врача, когда он более плотно работал с детьми, на операции идти было чуть легче и спокойнее, потому что знал, что способность к восстановлению мозга маленького пациента позволяет успешно реабилитировать его и вернуть утраченные функции. И чем младше ребенок, тем выше пластичность мозга. К сожалению, такой «люфт» есть только до 15-16 лет.