19 октября свой профессиональный праздник отмечают следователи-криминалисты. Служба появилась в Советском Союзе в далеком 1954 году. С тех пор многое изменилось, но прежней осталась задача: заметить то, что может ускользнуть от глаз других специалистов и найти нужную нить, ведущую к преступнику. Следователь-криминалист Владимир Аноприков рассказал tmn.aif.ru, как раскрываются запутанные убийства и почему скрывать улики от стражей порядка бесполезно.
Двое суток — быстрое раскрытие
Игорь Сабаталов, tmn.aif.ru: Владимир Антонович, расскажите, с чего начинается карьера криминалиста, и как вы попали на эту работу?
Владимир Аноприков: когда учился в университете, три года был общественным помощником в управлении Следственного комитета. Такая работа не оплачивается — приходишь после учебы и нарабатываешь навык, потому что производственной практики в университете, которая длится порядка двух недель, недостаточно. 4,5 года назад, пришел в территориальный отдел, а в марте 2025 года стал следователем-криминалистом.
— Чем эта специальность отличается от других?
— Следователи расследуют уголовные дела, мы же этот процесс сопровождаем: выезжаем на преступление, обследуем местность, используем специальную технику, чтобы найти скрытые от глаз следы.
«Чистить» телефоны бесполезно
— С какими преступлениями чаще всего приходится сталкиваться?
— Это убийства, тяжкий вред здоровью, повлекший смерть по неосторожности, изнасилования, развратные действия.
— Сегодня злоумышленники стали более продвинутыми, используют различные технологии. Это влияет на вашу работу?
— Есть сложности, когда, например, преступление совершается в Сети — работа над такими делами занимает больше времени. В нашем Центральном аппарате есть подразделения, которые помогают нам раскрывать преступления в Интернете.
— Говоря о технической части: на вооружении у СКР в последние годы появлялись какие-то новшества, например, новые гаджеты?
— Новой кримтехники нет, но у нас есть аппаратный комплекс «Мобильный криминалист» — с его помощью мы можем «выгружать» данные с мобильных телефонов, в том числе то, что было удалено из памяти аппарата. Этот прибор у нас появился несколько лет назад. Есть и источник криминалистического света — по сути, это ультрафиолет, благодаря которому мы можем найти биологические следы, например, на полу, одежде или стенах.
— Если дело зашло в «тупик» или нет следов, как «продвинуть» расследование?
— Условно: произошло убийство в определенном доме. В первые дни мы опрашиваем жильцов, которые могут знать полезную информацию. Если ничего не находим, расширяем территорию и идем по соседним домам. Вместе с этим изучаем личность потерпевшего: узнаем круг общения, образ жизни. Например, если он взимодействовал с ранее судимыми, «поднимаем» сведения об освободившихся, которые живут в этом районе, проверяем их на причастность. Не бывает так, чтобы мы сидели сложа руки в ожидании улик. Чуда не происходит, над всем нужно тщательно работать.
Первоначально всегда выдвигаются разные версии преступления. По каждой из них есть план работы, за всеми пунктами назначаются ответственные. Все, что им удалось выяснить, собираем воедино и анализируем.
— По поводу версий: есть какой-то «классический» набор, или предположения строятся после того, как сотрудники побывали на месте происшествия?
— Их мы составляем исходя из обстановки на месте. Потому что каждое преступление уникально, равно как и найденные следы. Где-то мы находим кровь и «пальцы», где-то этого вообще нет.
Основные мотивы — алкоголь и ревность
— Когда злодей пойман и дает показания, какие мотивы чаще всего вы слышите?
— Чаще всего — ссора под горячительные напитки. Самая распространенная ситуация, когда двое распивают алкоголь, начинают выяснять отношения и один из них хватается за нож, оружие, тяжелый предмет и т.д. Сталкиваемся и с нетипичными мотивами, например, из-за ревности, причем не между супругами. Один из случаев: отец запретил дочери общаться с ее молодым человеком. Ему это не понравилось, он заявился к своей благоверной и прямо на пороге зарезал несостоявшегося тестья. В итоге кавалера признали невменяемым.
— Какое из дел вы запомнили сильнее всего?
— Таких много, расскажу об одном из них. В 2023 году произошло убийство молодой девушки. Приехала она из Свердловской области, работала в магазине и жила одна в съемной квартире. Друзья нашли ее труп с несколькими ножевыми ранениями. Мы стали отрабатывать круг общения. На допросе ее лучшая подруга рассказала, что накануне общалась с погибшей — та писала, что к ней в гости пришел коллега, и они вместе смотрели фильм, а потом он ушел.
Выяснилось, что на работе девушке оказывал знаки внимания тот самый коллега, но она его ухаживания отвергла. Под надуманным предлогом он пришел вечером к ней в гости, но никакой фильм они не смотрели, поссорились. Молодой человек попытался задушить девушку, но не вышло, только сломал подъязычную кость. Тогда он взял нож и нанес ей несколько ударов.
Чтобы отвести от себя подозрения, он решил написать друзьям погибшей от ее лица. Переставил ее сим-карту в свой телефон, вошел в соцсети и с аккаунта убитой написал ее подруге. Это его и выдало: по словам последней, жертва не стала бы проводить вечер с неприятным коллегой.
— Если выясняется, что подозреваемый невменяем, расследование «сворачивают»?
— Дело направляют в суд для применения принудительных медицинских мер. Человек не признается обвиняемым, ему назначают лечение. При этом он так же находится в изоляции от общества, просто в медучреждении и получает психиатрическую помощь.
— Невменяемость очевидна? Можно ли ее разглядеть на первом допросе?
— Когда это очевидно, например, по поведению, или выясняется, что подозреваемый стоит на учете у психиатра, его даже под стражу брать нельзя. Сразу направляют в медицинское учреждение. Но может быть и так, что подозреваемый дает показания, но потом, в ходе экспертизы, у него выявляют психическое заболевание.
Ранее корреспондент tmn.aif.ru провел один день с участковым полицейским, прослужившим в МВД более 10 лет. Он рассказал о службе, борьбе с мошенниками и главном оружии современного правоохранителя.
Подписывайтесь на АиФ в  MAX
|
