Уроки российских революций 1917 года сегодня обсуждают политики, историки, философы. И не только российские. Это понятно: многие десятилетия то, что произошло и происходило в нашей стране, оказывало огромное влияние на весь мир.
А как воспринимали эти события планетарного масштаба их очевидцы? Что видели простые люди и что им запомнилось? Как отразились революции на судьбе захваченного ими врасплох маленького человека в российской глубинке? Об этом и о многом другом корреспондент «АиФ-Тюмень» пообщался известным тюменским ученым и краеведом, автором монографий и книг по истории Тюмени и Урала с Анатолием Кононенко.
Как отрекались от «старого мира»
По его мнению, если Февральская революция отложилась в памяти простых людей, то Октябрьскую многие даже не заметили. Вообще для обывателей в то время были гораздо важнее быт, уровень жизни, слухи, сплетни, чем события, которые считались мировыми. Например, для тюменцев гораздо более обсуждаемой и тревожащей темой было случившееся весной 1914 года наводнение, которое затопило практически всю заречную часть города, чем убийство в Сараево эрцгерцога Франца Фердинанда и даже покушение на убийство их земляка Григория Распутина в Покровском.
Но когда неожиданно для многих 1 марта 1917 года в Тюмень по телеграфу пришло известие о том, что император Николай II отказался от престола, реакция была мгновенной и бурной. Больше 700 тюменцев собрались возле здания городской думы на несанкционированный митинг. Затем эта заряженная энергией революции масса тюменцев переместилась в просторный зал клуба приказчиков, и уже там был избран временный исполнительный комитет, который тут же послал своих представителей к местному исправнику, начальнику гарнизона и помощнику начальника губернского жандармского управления.
И полицейский исправник Мельников, и жандармский ротмистр Калмыков без раздумий добровольно сдали оружие. Только офицеры гарнизона попросили отсрочку для ответа до 19 часов. Но и они вечером заявили о готовности поддержать революцию. Народ ликовал. Оркестр играл «Марсельезу». Город бурлил. События развивались стремительно - 5 марта губернатор Тобольской губернии Ордовский-Танаевский призвал население региона к спокойствию, а на следующий день Тобольская городская дума отказала ему в доверии за связь с темными силами самодержавия и отправила в отставку.
Массовый митинг 10 марта прошел в Тюмени на Базарной площади. Все выступающие говорили о поддержке нового строя, вешали на одежду красные банты и славили председателя Госдумы Родзянко. Пожалуй, уникальное исключение - священник Знаменского собора отец Владимир (Хлынов). По словам Анатолия Кононенко, это был единственный человек в Тюмени, публично выступивший в защиту Романовых. В своей проповеди он поддержал свергнутого императора. Ему запретили службу и перевели в Тобольск.
Оказалось, что достаточно было власти в столице уйти в отставку, как все государственные структуры буквально развалились и в провинции. Губернатор, органы внутренних дел и госбезопасности без малейшего сопротивления отрешились от своих обязанностей, а некоторые ее представители перешли на сторону новой власти.
Так, например, жандармский подполковник со станции Тюмень сам явился на заседание временного исполнительного комитета и сказал, что с радостью предается в руки новой власти и готов надеть красный бант. Анатолий Кононенко упомянул еще об одной примете нового времени - многократно вырос поток анонимных писем, поступавших в редакции газет. Бдительные граждане обвиняли то одного, то другого тюменца в симпатиях к старому режиму, требовали публиковать имена секретных сотрудников царской охранки. Революция кардинально изменила положение женщин в провинции. Оставшись за мужей, воевавших на фронте, тюменские женщины становились все более активными, предприимчивыми и самостоятельными. Они стали зарабатывать, занимаясь рукоделием, торговлей, преподаванием, сдачей жилья внаем. Постепенно они становились и общественной силой - выходили на уличные демонстрации, митинги, участвовали в деятельности различных профессиональных и творческих союзов.
Под натиском проблем
Но эйфория от краха старого строя, от свободы быстро прошла под натиском житейских проблем, обрушившихся на горожан. Прежде всего раздражала нехватка то одного, то другого товара. Например, курильщики возмущались «табачным голодом» и стремительным ростом цен на папиросы. В июне 1917-го 100 папирос стоили 25 рублей, причем в одни руки отпускалось не более 10 папирос. Газеты в августе 1917 г. стоили 5 копеек, в декабре - 10 копеек.
Но наибольшее озлобление вызывал рост цен на продукты. Возмущенные повышением вдвое цен на молоко, 31 марта 1917 г. выступили женщины. Их поддержали солдаты и пристанские рабочие. С 50 коп. за 1000 ведер до рубля повысилась цена за воду. А 22 апреля 1917 г. горожане в связи с повышением цены на мясо объявили бойкот торговцам - пришедшие на рынок домохозяйки демонстративно ушли домой с пустыми сумками.
На протяжении лета - осени 1917 г. рост цен продолжался. Стоимость муки достигла 22 руб. за пуд. С 1 сентября чай стал продаваться по сахарным карточкам. Спекуляция карточками вызвала забастовку типографских и железнодорожных рабочих. Вакханалия творилась и на улицах города. К лету 1917 г. совершенно распустились военнослужащие Тюменского гарнизона. В казармах царили самогоноварение, повальное пьянство и карточные игры. Какие там дисциплина и субординация? Историк приводит показательный пример: солдатами 35-го запасного полка были избиты на улице начальник гарнизона полковник Дмитриев и секретарь редакции газеты «Свободное слово» кадет Гусев. Криминальная обстановка в городе достигла катастрофических размеров. Стрельба, кражи, грабежи, хулиганство, драки стали обыденностью. И опять Анатолий Кононенко приводит вопиющий пример - в ночь на 31 августа 1917 г. в своем собственном доме на углу улиц Республики - Первомайской был убит известный тюменский предприниматель Колмаков.
Надо было выживать
Знакомство с материалами, позволяющими реконструировать события 1917-1918 гг. в Тюмени, по словам Анатолия Кононенко, дает ему право утверждать, что большевистская революция в Петрограде оценивалась тюменцами всего лишь как смена одного временного правительства другим. Если события февраля-марта 1917-го действительно произвели серьезную переоценку традиционного уклада жизни населения России, жизни без царя, то поздняя осень 1917-го - зима 1918-го для тюменцев были временем серым, невыразительным, тяжелым. И дальше становилось только хуже.
Им было не до наблюдений за политическими событиями. Надо было выживать. Видимо, в других городах ситуация была еще хуже. Приехавшей в 1917 г. фрейлине последней императрицы баронессе Софье Буксгевден Тюмень показалась землей обетованной. В своих мемуарах она пишет, что при наличии денег здесь в ресторанах можно было купить осетрину, булочки, икру. Причем по ценам, о которых в Питере и Москве можно было только мечтать. Продуктовое изобилие для тех, у кого были деньги, сохранялось в Тюмени до марта 1918-го. То есть до времени, когда в городе была установлена Советская власть.
А дальше, в течение марта 1918-го, лишились своей собственности владельцы кинотеатров, магазинов, возникла монополия на СМИ, прошла национализация предприятий и была запрещена частная торговля. Самым богатым горожанам выдавали метлы и лопаты, и под присмотром красногвардейцев они отправлялись на уборку улиц. Романтика революции, которую с таким восторгом они приветствовали, для них, видимо, вмиг утратила свое очарование. Но это уже другая история.
Миллион фиалок. Как тюменка превратила свою жизнь в цветы 
Школа строгого режима: как учителям найти подход к трудным подросткам? 
В УрФО зимний экстрим-фест может возродиться уже в следующем году 
Ленин как бренд. Сибиряки спорят: нужен ли музей восковых фигур? 
«Тотальный диктант» или флешмоб? Почему у нас мало почитателей грамотности?