Эту дату - 22 июня 1941 года - в нашей стране будут отмечать всегда. И очень точно в календаре она обозначена как День памяти и скорби. Потому что нет, наверное, у нас в стране семей, не переживших горя и бед в те страшные военные годы. Живы еще и те, кто не по книгам и фильмам, не со слов родных и близких знают, что такое война. И пока они живы, будет жить и правда о ней.
На волосок от смерти
Тюменка Валентина Сарапу рассказывает о том времени почти спокойно. И не только потому, что много десятилетий пролетело с тех военных лет, но и потому, что стоит ей поддаться эмоциям - и на ее глазах выступают слезы. А она не хочет их показывать. Она сильная.
Родилась Валентина в ноябре 1937 года в Воронеже. Когда началась война, ее отца, офицера Красной армии, сразу же призвали на фронт. Она была вторым ребенком в семье. У нее был брат чуть постарше. А в феврале 1942 года на свет появилась младшая сестренка. Отец об этом узнал уже на передовой, но увидеть ее так и не пришлось - в 1943 году он геройски погиб. Не узнал он и о том, что пришлось пережить его семье. А хлебнула она горя сполна...
В 1942 году в городе объявили эвакуацию. Валентина Сарапу рассказывает: «Мама собрала только самое необходимое, то, что на спине можно унести, да взяла документы. И вот пошли мы: я - справа, брат - слева и младшая сестренка у мамы на руках в деревню Касьянов Выгон. Она за Доном была. Там жили мои бабушка с дедушкой. Плохо помню, каким был этот путь, но дошли. Деревню было хорошо видно с пригорка, и ничего не предвещало беды. Нам оставалось спуститься вниз, перейти большой ров, а там уже и дом.
Только дошли до этого рва, и тут словно черная туча нависла над нами. Это были фашистские самолеты. Их было очень много. Как начали они бомбить - землю от взрывов вверх на два метра подбрасывало. Мама велела нам прыгнуть в ров, лечь там на землю и сама прыгнула вслед. У нее малышка была привязана возле груди, она собой ее закрыла. Когда самолеты улетели, мама поднялась, стряхнула землю. Увидела, что мы с братом на нее смотрим, и как зарыдает, говорит, думала, что вас уже и в живых нет».
Они добрались до дома. А там своя беда - дедушка у окна сидел во время авианалета, и рядом с домом упал снаряд. Взрывом ему оторвало руку, и через неделю он умер. Сразу же после бомбежки в деревню вошли фашисты, вернее, въехали на мотоциклах. Они заняли лучшие хаты, стали забирать коров, кур. А потом стали всех жителей деревни сгонять в одно строение - то ли конюшню, то ли коровник. Все решили, что их или запрут здесь и сожгут, или расстреляют. Но оказалось, что их собрались отправить в Германию. Позже Валентина узнала, что из этого села было угнано 765 человек. Уводили на запад их через Курск и Орел.
Она вспоминает: «Фашисты ехали на мотоциклах, а мы все время шли пешком. Правда, потихоньку, не гнали нас. Еще и давали нам возможность остановиться, немного отдохнуть. Хорошо, что лето стояло, можно было сесть прямо на траву. Во время пути был момент, когда мама была на волосок от смерти. Один из конвоиров решил, что она еврейка. Колонну остановили. Ее стали выводить на обочину. Но она нас не оставила, а взяла с собой. Фашистам сказала: хотите расстрелять, убейте нас всех вместе, куда дети без меня… Конвоиры еще раз проверили ее документы, о чем-то поговорили между собой и снова отправили нас в колонну.
Привели их в лагерь. Он был огорожен колючей проволокой. Стояли вышки с охранниками, по периметру ходили немцы с овчарками.
Народу там уже была тьма-тьмущая, присесть негде. Умирали здесь люди каждый день и помногу, чаще всего от голода. В лагере есть-то было нечего. Трупы заставляли выносить за проволоку самих лагерников. Рядом с лагерем было село. И местный староста распорядился, чтобы деревенские хоть что-то давали за колючую проволоку. Но в лагерь заходить им было запрещено. И люди бросали за ограждение кто картошку вареную, кто хлеб, в общем, кто что мог. Все же голодные были, каждый старался поймать эту продуктовую передачу, расталкивали друг друга. Потом разрешили не бросать, а передавать продукты через проволоку тем лагерникам, у кого были дети.
Стали подходить составы, и в вагоны, в которых обычно перевозили скот, их так и называли телячьи, поочередно загружали людей. По словам Валентины Сарапу, сначала отбирали молодежь 12-13 лет и постарше. Немцы к тому времени понесли большие потери, фронт требовал все больше солдат, и работать в Германии практически было некому, особенно в сельской местности. Поэтому и угоняли туда массово молодежь трудиться у помещиков, на заводах и фабриках. Одна ее тюменская знакомая рассказывала, что в 17 лет работала в Германии на подземном пороховом заводе. Ее туда отправили в наказание. Она до этого трудилась на фабрике, и их там держали впроголодь. Девушка пожаловалась начальству, и за это ее отправили на этот завод.
Город лежал в руинах
Дошла очередь и до семьи Сарапу. Их погрузили в очередной состав и повезли. Доехали они до Курской области. И тут начался налет советской авиации. Бомбы попали в паровоз и в последний вагон. Поезд остановился. Кто-то из мужчин выскочил из развороченного вагона и стал открывать засовы во всем составе. Освобожденные люди, как горох, посыпались из вагонов, летчики увидели, что это свои, и прекратили налет, чтобы люди смогли уйти. Платформа была высокая, все прыгали, а Валентина все не решалась, боялась, высоко было. Одна в вагоне осталась, стоит и плачет. В такой суматохе сложно разобраться, кто где. Тут мужик какой-то увидел ее, кричит: «Чей ребенок остался?» Мать кинулась к ней, люди еще подбежали и помогли снять ее с вагона.
«Мама стоит и не знает, куда ей с нами тремя идти, - рассказывает Валентина. - И тут подходит к ней женщина и говорит, пойдемте, я знаю здесь деревню одну неподалеку. Пришли мы в эту деревню. А там тоже немцы. Вот судьба. Убежали, называется. Мама уже и не надеялась ни на что, говорит, погибну, так погибну, умрем с голоду, значит, умрем - война есть война.
Поселили нас к одинокой женщине в дом-развалюшкус земляным полом. Мы вечно голодали. А у хозяйки куры были. Помню, нам отвели место на русской печке. Мы там сидим и смотрим: хозяйка в избе покрошит картошку курам и уйдет на двор по делам. Мы с печки соскакиваем и эту картошку в рот, вперед кур - и быстро назад, на печку.
Когда наши солдаты освободили деревню, они по всем окрестным поселениям собрали тех, кто служил полицаями при немцах. Кого-то из них расстреливали, некоторых отстаивали местные. Не все же были предателями. Были и те, кто не зверствовал, а помогал своим, защищал их.
Когда пришло известие о том, что Воронеж освободили, мама собрала нас, и мы пошли. Из этого очень долгого перехода в моей памяти на всю жизнь врезался такой жуткий эпизод. Мы шли пешком по лесной дороге, и я, как, наверное, все дети, когда уставала, забегала вперед, садилась на землю или на какой-нибудь пенек и ждала, когда мама дойдет до меня. Потом опять шла с ней, пока не устану, и вновь убегала. И когда побежала в очередной раз, то за поворотом увидела, что прямо на меня наставлен ствол пушки, а вся дорога сплошь завалена трупами. Прямо у моих ног лежал маленький голенький мертвый ребеночек. Я так перепугалась, как заору. И когда мама прибежала, я вцепилась в ее юбку и больше от нее не отрывалась.
Целыми и невредимыми добрались они до Воронежа. Город стоял весь в руинах. Ни одного целого здания. Валентина говорит, что мама посадила их на кирпичики и пошла искать то место, где они жили до войны, но так и не нашла. Они пошла в частный сектор, где остались уцелевшие домишки, зашли в один из них - никого нет. Там и остановились. С неделю прожили, вернулась хозяйка и их выставила на улицу. И снова мама пошла искать свой прежний дом. Он был в самом центре города на улице Фридриха Энгельса, где сегодня находится огромный центральный рынок. Нашла она это место. Все там, конечно, было разрушено. Сохранилось только овощехранилище. Там они и жили много лет, до тех пор пока им, когда город отстроили, не дали крохотную квартиру. Вот, в общем-то, и вся история о военном времени, сохранившаяся в памяти ребенка, который столько вынес, еще не дойдя до возраста, в котором сегодня дети идут в первый класс. А она, вспоминая те годы, говорит: «Живыми остались - это уже счастье».
*Редакция «АиФ-Тюмень» благодарит за помощь в подготовке этой публикации региональное общественное объединение «Защита Отечества».