В Тюмени много лет жил и работал Пётр Маркович Комлев — участник Великой Отечественной войны, полковник химических войск. В годы войны он, как и все советские люди, боролся с нацизмом. Спустя очень много лет по его стопам пошла внучка — Ксения Скутина. Последние два года она часто находится в зоне СВО, а недавно стала продвигать центры «Небесный воин», расположенные в Донбассе. Возглавляет пресс-службу этой некоммерческой структуры и призывает чиновников и представителей бизнес-сообществ не жалеть денег на создание беспилотников и средств для радиоэлектронной борьбы с вражескими дронами. Подробности — в материале tmn.aif.ru.
Пилоты и инженеры БПЛА
— Ксения, как понимаю, беспилотники — это не просто ваше увлечение, а очень серьёзная работа. А как вы пришли в эту сферу?
— Беспилотники никогда не были моим увлечением. Я человек далекий от военной сферы, не считая того, что у меня дедушка — Пётр Маркович Комлев — был военным, он жил в городе Тюмени, кстати, и похоронен там. Он преподавал в Тюменском высшем военно-инженерном командном училище (ТВВИКУ). Скончался в 1999 году. Хоронили его с почётным караулом и несли за гробом четыре подушечки с наградами
Сама я из Сургута. В Луганскую и Донецкую Народные Республики стала приезжать как руководитель гуманитарной миссии команды президента. Сначала работала исключительно с детьми. Затем, как юрист, стала помогать военнослужащим и членам их семей консультациями.
Также я пишу книги об украинской агрессии, о нацизме. А с недавних пор я возглавила пресс-службы подразделений «Небесный воин» и всех наших центров.
— Чем эти центры уникальны?
— Мы — единственные в России, кто готовит не только пилотов БПЛА, но и инженеров. Наши ученики могут не только научиться летать, но и починить БПЛА прямо на поле боя, сбить вражескую «птичку», перепрошить ее, переформатировать. Наши ребята могут сделать новую «птичку»
Страх — это нормально
— Ксения, вы бываете и на линии соприкосновения? Есть ли страх?
— В своих интервью, которые записываю с бойцами, я обязательно задаю вопрос: страшно ли умереть. Да, страшно. Страх есть и должен быть. Страх — это то чувство, которое здесь нас сохраняет. Тут есть два основных правила: смотреть на небо и под ноги. В небе — огромнейшее количество дронов. Постоянно прилёты. Нужно знать, какие звуки что обозначают и что нужно делать при каждом из них: бежать, лежать, кидаться куда-то под дом или, наоборот, бежать от дома, чтобы тебя не завалило.
Здесь нужно внимательно смотреть под ноги, чтобы не наступить на какой-нибудь «сюрприз»
Не должно быть паники. Нет хуже чувства, чем паника, особенно когда ты находишься на передовой.
— Под обстрелы доводилось попадать?
— Я была несколько раз под обстрелами, два раза контужена. Нас атаковали дроны. Но, наверное, у меня есть ангелы-хранители, ничем другим не объяснить некоторые ситуации. Например, у меня был выезд в Попасную, когда там еще шли боевые действия. Ехали мы из Северодонецка, где я снимала репортаж. Остановились попить воды, немножко передохнуть. Хотим продолжить путь, но наша машина не заводится. Тогда я предложила отложить поездку до завтра. Снова попробовали завести автомобиль, а он, как ни в чем ни бывало, заработал. Отъезжаем метров сто и сопровождающий предлагает все же доехать до Попасной, и ровно в этот момент машина снова глохнет. Тогда решили, что это знак и мы точно никуда не поедем.
А ночью пришло известие, что участок, по которому мы должны были ехать в Попасную, подвергся сильным обстрелам.
— А женщин много среди военкоров? И их как-то пытаются беречь? Как бойцы относятся к появлению женщин на передовой?
— Женщин военкоров здесь нет, потому что вышло строгое распоряжение, что нужно ограничить появление женщин вообще на фронте. Я не езжу прямо по горячим участкам, меня не отправляют туда, где может быть опасно.
К сожалению, сейчас стало опасно и в самих городах Донбасса. Укронацисты получили много дальнобойных ракет и официальное разрешение обстреливать наши мирные города. Недавно был большой обстрел в Луганске, страшные обстрелы в Первомайске. Это совсем недалеко от меня. К обстрелам здешнее население относится совершенно спокойно — привыкли за десять лет к прилетам. Мы, конечно, немножечко еще пугаемся, но держим себя в руках.
— Да, и в Севастополе 23 июня люди погибли из-за обстрела...
— События в Севастополе мы обсуждали с нашими бойцами. Они хотят отмщения. Смотрят, как умирают мирные жители, дети, и их переполняет ярость.
Мы обсуждали с ними и вопрос по Дагестану, где 23 июня произошли вылазки террористов. У нас очень многонациональная армия. В одном окопе, в одном блиндаже находятся и евреи, и мусульмане, и православные, и католики, и, как говорится, беспартийные атеисты. Мы — многонациональная армия, но мы все россияне. И у нас нет такого, чтобы кто-то с кем-то ругался из-за веры или национальной принадлежности. У нас — своя особая экосистема, сплоченность. Здесь очень сильно сближает сама атмосфера. И, конечно, мы очень осуждаем все, что происходило в Дагестане. Понимаем, что у нас есть враг внутри страны, который пытается расшатать ее изнутри. И мы будем с этим бороться после того, как закончим с нацизмом. Мы вернемся и будем бороться еще с этой нечистью.
Нет времени кому-то что-то доказывать
— Есть ещё категория людей из так называемой «кайфующей России», которые негативно относятся к СВО, к её участникам. Как думаете, каким образом можно повлиять на них, изменить их мнение? Что должно произойти для этого?
— Это особая прослойка людей, которые просто не замечают того, что происходит. У них есть раздражение от того, что они не могут, например, поехать в отпуск в Испанию. Им все равно, что гибнут люди, умирают дети, разрушаются города, то, что творится насилие и садизм. Главное, что их лично это не касается.
В Северодонецке, где я часто бываю, погибло множество людей, когда целый квартал огромных 9-этажных и 12-этажных домов ночью стали обстреливать ВСУ. Сотни жителей сгорали заживо в своих квартирах... Потом я поднялась с разрешения комендатуры в один из таких домов. Температура горения была настолько высокая, что там железные перила стекли как пластилин.
Я всегда говорю своим знакомым, приезжайте сюда ко мне, организую экскурсию, покажу, что здесь происходит. То же самое готова предложить любому. Со временем, возможно, те, из «кайфующей России», что-то поймут, что-то прочувствуют. Сейчас у нас нет ни времени, ни желания им что-то доказывать. У нас сейчас есть сверхзадача — бороться с нацизмом.
Главное — хорошая координация
— Ксения, расскажите подробнее о центрах «Небесный воин».
— Мы сосредоточены на обучении военнослужащих. Учим перепрошивке, конструированию дронов, взрывному делу, саперному. Также у нас идет обучение созданию РЭБа. У нас есть свои РЭБы, они называются «Ирбис». Сейчас мы делаем уникальный РЭБ, пока я не могу рассказывать про него. Когда будем его презентовать, то все узнаете. И у нас есть военнослужащие, которые занимаются непосредственно инжинирингом, конструированием новых видов изделий из разряда БПЛА.
Беспилотники — это не только те дроны, которые летают в воздухе, это и катера, и машины, и тележки, и баги. Также это наши РЭБы, я сама езжу с нашим РЭБом и он действительно крутой. Я вижу, как он останавливает вражеские «птички»
У нас военнослужащие обучаются абсолютно бесплатно. Мы — некоммерческое предприятие, зарегистрированное в Донецкой Народной Республике, находимся на абсолютном самофинансирование.
— Гражданские лица обращаются с желанием учиться у вас?
— Да. Но чтобы отучиться у нас, им нужно заключить контракт с Министерством обороны. И потом через решение командира прийти к нам на учебу. Но берем не всех. На собеседовании старшие инструкторы смотрят, готов ли человек к обучению, обучаем ли он вообще, и нужно ли ему это.
— Какими качествами, навыками должен обладать человек, желающий научиться работе с БПЛА?
— Здесь нужна хорошая координация. Я обучаюсь сейчас сама на пилота БПЛА и, оказывается, сложно руководить пультом тремя пальцами обеих рук. Они должны взаимодействовать одновременно. Наш мозг это очень плохо воспринимает. Ведь обычно работает либо левая рука, либо правая.
— Где берете деньги на все это?
— Это средства наших двух руководителей, а также спонсоров. Они вкладывают деньги в наши центры, не требуя никакой отдачи, а просто приезжая сюда к нам в гости, видя, как мы работаем, развиваемся, какие у нас классные бойцы, как мы их обучаем, какие изделия мы делаем.
Среди спонсоров есть и простые гражданские лица. Мы благодарим каждого! Недавно для создания нового РЭБа два молодых человека из Москвы прислали нам необходимую сумму.
Также мы пытаемся привлечь внимание бизнеса и администраций регионов, бойцы которых обучаются у нас. Вложение пусть коммерчески невыгодно, но оно спасает жизни, а мы сражаемся за Россию. Я общаюсь с представителями власти и бизнеса, прошу поддерживать центр. Не обязательно деньгами. Закупайте нам детали для беспилотников и РЭБов. Мы открыты для предложений и готовы работать круглосуточно, мы просто завалим фронт своими дронами и РЭБами. И обеспечим нужное количество квалифицированных инженеров БПЛА.
— А массовую аудиторию будете знакомить с БПЛА?
— Мы планируем серию видеороликов. Первая будет для взрослых по теме «осторожно, БПЛА». Расскажем, что такое БПЛА в военной жизни, как от него спрятаться, как сохранить свою жизнь и здоровье при появлении БПЛА.
Также запланирована серия роликов для подростков. Это будет некая профориентация, в которой я расскажу, докажу подросткам, что если они любят играть в компьютерные игры, то могут стать отличными пилотами-инженерами БПЛА и получить очень классную, продвинутую, престижную профессию, которая будет хорошо оплачиваться.
Но пока идет СВО, у нас есть приоритетные задачи. Это, конечно, сохранность наших бойцов и максимальное количество разработанных изделий для фронта.
